beSmart

Главная  

ОСОБАЯ МИССИЯ ФИЛОСОФИИ:

ЧТО ЕСТЬ МУДРОСТЬ И КАКОВЫ КОНКРЕТНЫЕ ПУТИ ВОСХОЖДЕНИЯ К НЕЙ?

«Мудрость в том, чтобы знать все – как одно».

Гераклит

 Представим, что перед нами картина Рафаэля «Афинская школа». В ее центре два великих философа – это Платон и Аристотель. Седобородый Платон, основоположник всей европейской философии указывает пальцем вверх, тогда как ладонь молодого Аристотеля обращена вниз. Этим приемом Рафаэль подчеркнул принципиальное расхождение в их взглядах на пути к искомой ими науке – мудрости.

Как и Платон, Аристотель считал, что знание общего делает человека мудрым, поскольку «мудрый, пишет в «Метафизике» Аристотель, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности»¹.

Это происходит потому, продолжает далее Аристотель, что «знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий»². Поэтому философию Аристотель называет не иначе, как «божественной наукой» так как именно она, постигая мудрость Творца, призвана разгадать Его наиболее общий замысел.

Различие же во взглядах заключалось в том, что у Платона все общие и предельно общие понятия – «идеи», над которыми, являясь началом всего, главенствует предельно общая «идея» блага, находились не только вне чувственно воспринимаемого мира, но были представлены либо классификационными, либо количественными понятиями, не способными отражать движение чувственно воспринимаемых вещей. Платон даже доказывал, что общие понятия относятся не к чувственно воспринимаемому, знания о котором нет, а к эйдосам³.

Аристотель же, напротив, искал такие общие понятия, которые неотделимы от чувственно воспринимаемых вещей и благодаря которым можно было отражать их движение, возникновение и уничтожение. По его замыслу, это не числа и не классификационные понятия, как у Платона, а «первые причины и начала», то есть «виды противолежания», как называл сравнительные понятия Аристотель.

Заказать бесплатную консультацию

И естественно, что в качестве альтернативы платоновской «Академии» в Афинах не могла не возникнуть школа Аристотеля – «Ликей», которая помимо философии, отличаясь своей практической направленностью, занималась проведением множества конкретно-научных исследований. Одной из основных задач этой школы была критика наиболее опасных для развития философии идей Платона. Другой задачей было утверждение более обоснованного пути развития самой философской мудрости.

Исторически сложилось так, что спор между учителем и его наиболее талантливым учеником, а затем между «Академией» и «Ликеем» фактически склонился в пользу «Академии». Поэтому вся последующая философия, отдавая дань философскому учению Аристотеля, пошла не за ним, а вслед за его учителем – Платоном. Подчиняясь его общему замыслу, философию стали определять как «систему наиболее общих (классификационных!) понятий о мире и человеке», используя такие предельно общие понятия как «бытие», «материя», «движение» и т.п. Такое развитие событий превратило философию в рассудочную, дефинитивную, абстрактно-всеобщую форму общественного сознания.

То же произошло и с диалектикой, которая стала «наукой о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления». При этом под противоположностями – основной категорией диалектики, понималось не конкретное различие взаимодействующих сторон, не одно из «первых начал», а именно «избыток» и «недостаток» того или иного субстрата относительно промежуточного состояния, как понимал противоположности Аристотель, а любые различия, среди которых назывались и действительные противоположности. Такое обобщение совершенно разных отношений действительности преобразовало конкретно-всеобщее сравнительное понятие «противоположности» в абстрактно-всеобщее классификационное понятие, что превратило, зарождавшуюся было, теорию развития в наукообразную схоластику.

Перефразируя А. П. Чехова («Огни»), можно сказать, что наше философское несчастье обусловлено началом нашего мышления с конца. Чем нормальные люди кончают, тем мы, идущие вслед за Платоном философы, начинаем. Наша мыслительная работа сводится на-нет из-за стремления к предельным обобщениям. Спускаться на нижние ступени у нас не получается, «а выше идти некуда, так и стоит наш мозг на точке замерзания — ни тпрру, ни ну...».

Поняв пагубность абстрактно-всеобщего мышления, многие философы шарахнулись в другую крайность, отказавшись от построения общего и предельно общего знания. Это завершило оскопление философии, т.к. окончательно лишило ее всякой претензии на мудрость.

Осмысляя роль философов в современном обществе, Юрген Хабермас в своем выступлении на 23-м всемирном философском конгрессе совсем не случайно сказал: «Мы, философы, не самые мудрые люди, которые знают лучше других, что говорить о человеке и его проблемах…. У нас нет монополии на слово. Мы такие же, как и другие ученые, например, экономисты, политологи, социологи и другие, которые используют научные знания, чтобы сформировать мнение о мире»⁴.

Подчинение сократо-платоновскому рассудочному мышлению как образцу, привело к расколу философии на множество самых разных направлений. Это произошло потому, что идущие вслед за Платоном мыслители стали произвольно выбирать философские основания и на их основе строить свои последовательно связанные системы взглядов. А это накладывало на учения тот или иной отпечаток их личностей, отражающий субъективные позиции их создателей. Поэтому из «их учений никак невозможно сложить некую целостную «коллективную» конструкцию», а, значит, делается категорический вывод – совместное созидание общепризнанной философской «теоретической модели в принципе невозможно»⁵.

В свете сказанного становится понятным, почему рассудочное мышление философов оказалось неспособным объединить раздробленную по предметам науку, и дать целостную картину мира. По этой же причине вплоть до настоящего дня оно не смогло предотвратить и раскол культуры на две ее части или, как говорят, на «две культуры» – естественнонаучную и гуманитарную. Дошло до того, что принадлежащие к ним люди, «утратили способность общаться и понимать друг друга»⁶.

Сказанное выше свидетельствуеть о том, что вся европейская философия потеряла суть направления интеллектуального развития и попала в лабиринт, из которого не может выбраться вот уже почти две с половиной тысячи лет.

При этом философы, в большинстве своем, перестали понимать суть своей миссии, а именно то, что их научная деятельность призвана раскрывать не какие-то частные природные или социальные связи – они призваны были разгадать общий смысл мироустройства, найти наиболее общие законы его развития, не апеллируя к мифическим сверхъестественным силам.

Плюрализм мнений стимулировал лавинообразный поток все новых философских учений, в интеллектуальном шуме которых затерялись именно те начала, которые только и могли обеспечить создание общепризнанной научной философии. Выделенные Аристотелем, они не только были, но на все времена остаются единственно возможными научно-философскими началами, которые в отличие от множества рассудочных оснований утверждают диктатуру разума. Это четыре вида противолежания: «противоречащее одно другому», «противоположное одно другому», «соотнесенное», «лишенность и обладание», а также первое «откуда» и последнее «куда» – «такие, как разного рода возникновение и уничтожение»⁷.

Своей обезличенностью, универсальностью только эти объективные начала способны интегрировать науку и преодолеть раскол культуры, а, значит, вывести современное философское знание на оперативный простор действительной науки. Все остальные, по большей части субъективные подходы только продлевают издевательство над философской мудростью.

Заказать бесплатную консультацию

Скрупулезно осмыслив аристотелевские начала, приходим к пониманию того, что один из видов противолежания – «противоречащее» – нуждается в разделении на два относительно самостоятельных сравнительных понятия: «тождественное» А = А и «различное» А и не-А. Тогда как три других вида противолежания: «соотнесенное», «лишенность и обладание» и «противоположное», напротив, требуют объединения в один вид, обозначенный нами общим термином «градуальное». Достоинство этого конкретно-всеобщего понятия в том, что в самых разных свойствах действительности оно отождествляет главное: увеличение или уменьшение интенсивности свойств.

Взяв в качестве измерительного инструмента обычную линейку, убеждаемся, что два вида противолежания: «соотнесенное» и «лишенность и обладание» представляют собой два различных проявления одного и того же отношения. Причем в одном случае – это связь «меньшего» и «большего». Тогда как в другом случае – «лишенности и обладания», «лишенность» выражает выродившееся в ноль «меньшее», как в свое предельное значение. Но это подтверждает тот факт, что понятие «лишенность и обладание» представляет собой частный случай «соотнесенного».

То же самое касается и понятия «противоположное», которое не является самостоятельным отношением, поскольку не отличается от «соотнесенного» ничем иным, кроме как выбором объективной точки зрения на реальность, обозначенной нами термином «градуальное».

Важно отметить, что понятие «градуальное» отражает собой энергетику мироустроения – сущность той силы, которая творит мир и которую можно наблюдать с позиции трех объективных точек зрения.

Так, глядя на линейку (градацию) с точки зрения «меньшего» (в частном случае с позиции нуля), мы видим другой ее конец в качестве «большего». Если же смотреть на градацию с позиции «большего» – видим другой ее полюс – «меньшее» (или лишенность). Если же на градацию посмотреть со срединной позиции, то получим «избыток» и «недостаток» относительно промежуточного, то есть «противоположное».

Поскольку «лишенность и обладание» – это частный случай «соотнесенного» постольку будем рассматривать не три, а два проявления градуального: в одном случае как «соотнесенное», в другом как «противоположное», различающиеся между собой в одном – в выборе объективной точки зрения на рассматриваемую реальность.

Поэтому из четырех аристотелевских видов противолежания мы принимаем три вида: «противоречащее», «соотнесенное» и «противоположное», где понятие «противоречащее», как было сказано выше, разделяем на две части: «Тождественное» и «Различное», которые разводятся по разные стороны формируемого нами натурального ряда сравнительных понятий.

                                                    Натуральный ряд сравнительных понятий

Совершая восхождение от абстрактного тождества (Тождественное) к конкретным проявлениям градации (Соотнесенное и Противоположное), и постигая все их природные и социальные проявления, человек приобщается к первой ступени мудрости, за которой Аристотель угадывал более высокие ступени, однако не нашел пути к ним⁸.

Мы же дополняем понятие «градуальное» в форме двух его ипостасей (соотнесенное и противоположное) другими сравнительными понятиями, отражающими более сложные причинно-следственные природные и социальные связи. А, значит, поднимаемся к более общим теоретическим моделям, отражающим гармонию, разумность и единство мироздания⁹.

Аристотель видит, что всякая наука стремится достичь общего знания и к тому же «ищет некоторые начала и причины для всякого относящегося к ней предмета». Поэтому и учение о природе, и математику Аристотель относит «лишь к частям мудрости». Что же касается философии, то она «не рассматривает частичное», а исследует каждую такую часть «лишь по отношению к сущему» как таковому¹⁰, т.е. ко всему мирозданию. Поэтому взаимосвязь между философией и взаимодействующими с ней науками можно уподобить полноводной реке со всей совокупностью впадающих в нее притоков. В противном случае, как это имеет место сейчас, все науки не сливаются в единый поток общефилософского знания, а функционируют каждая как бы сама по себе.

Фрагментация знания по отдельным наукам, в том числе школьного и университетского, свидетельствует о том, что общепринятая рассудочная сократо-платоновская академическая философия с ее множеством субъективных оснований не сумела объединить мудрость каждой конкретной науки в общенаучный поток мудрости. Это значит, что она не сумела даже приблизиться к осмыслению общего «замысла» Мироздания.

Мы стремимся показать, что хотя Аристотель, как и все его единомышленники не достигли поставленной цели, но предложенное им понимание мудрости не только как знание общего, но и как науки о «первых причинах и началах», неотделимых от чувственно воспринимаемых вещей приводят философию в лоно современного знания в качестве философской «Теории всего». Ее основная идея в том, что она стремится описать отношения действительности в виде натурального ряда все более общих сравнительных понятий, начинающегося с отношения «абстрактного тождества» и завершающегося отношением «абстрактного различия».

Такой подход решает стоявшую перед Платоном («Академия») и Аристотелем («Ликей») проблему построения системы наиболее общего знания, что обусловливает интеграцию наук, в том числе естественнонаучного и социально-гуманитарного знания¹¹.

Причем каждое из сравнительных понятий может быть осмыслено в симметрийных общенаучных категориях, что характеризует восхождение разума с одной ступени на другую, не давая ему возможность перескакивать ни через одну.

Имея такой сугубо научный фундамент, общество будет строиться уже не стихийно, как это было в прошлом и происходит в настоящем, а с учетом объективных законов истории, то есть с пониманием того, какое государство, как и зачем мы его строим. При этом отношения между людьми будут рассматриваться в качестве решающего фактора социально-экономического, политического и культурного развития народов¹².

Заказать бесплатную консультацию

Поэтому философию, как «любовь к мудрости» следует определять в качестве «системы все более общих понятий о мире и человеке», почти так же, как долгое время ее и определяли философы. Вопрос лишь в том, что это за понятия: классификационные или сравнительные, абстрактно-всеобщие или конкретно-всеобщие?

Если в осмыслении реальности использовать классификационные понятия – мы получаем академическую рассудочную, дефинитивную форму общественного сознания – философию. Если при этом научиться мыслить все более общими сравнительными понятиями – пред нами ликейская разумная конкретно-всеобщая, то есть развивающая свое мышление более высокая ступень философии, которую в отличие от предыдущей ступени, предлагаем называть «аристология».

Такое разделение на академическую и ликейскую философию не только исключает путаницу между абстрактно-всеобщей и конкретно-всеобщей формами общественного сознания. Оно обращает внимание на то, что философия, построенная на аристотелевских началах, не только исключает раздробленность науки по предметному принципу, но и включает платоновскую философию, в границах которой действует только произвольное рассудочное мышление, в качестве своего частного случая. При этом главная цель аристологии состоит не только в том, чтобы показать человеку кратчайшие пути к освоению мудрости Природы, но и в том, чтобы сделать Человека более успешным и лучшим¹³ (Aristos – лучший).

В немалой степени этому будет способствовать новая организация науки. Ее вершину будет занимать «Ликей», под общим руководством которого будут находиться все действующие сегодня Академии, университеты и общеобразовательные школы. 

Заказать бесплатную консультацию